Члены правления Ассоциации КТиБО говорят о кризисе в концертной индустрии и путях выхода из него.
6 октября в Москве в Общественной палате состоялся круглый стол, посвящённый тематике "Ключевые вопросы ежегодного доклада Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей Президенту Российской Федерации в сфере организации культурно-массовых мероприятий ". В мероприятии приняли участие общественный омбудсмен в сфере организации культурно-массовых мероприятий России и члены правления Ассоциации КТИБО.
Считаем полезным представить вашему вниманию выдержки из некоторых выступлений членов Ассоциации КТиБО. Они отражают основную проблематику сегодняшнего момента в зрелищной индустрии. Предлагаем сотрудникам СМИ пользоваться фрагментами дискуссии при создании журналистских материалов о концертной отрасли.
Ольга Шпигальских, общественный омбудсмен в сфере организации культурно-массовых мероприятий, глава концертного агентства "Артистика".
Я бы хотела чуть подробнее рассказать о том, кто мы и чем мы занимаемся, с чем мы столкнулись на сегодняшний день как отрасль. Мы занимаемся организацией и проведением зрелищных мероприятий: проводим гастрольные туры, концерты, спектакли, фестивали и прочие мероприятия, связанные с массовым скоплением зрителей. С марта 2020 наша отрасль практически не работает, наша деятельность, можно сказать, остановлена. Каждый день мы боремся за проведение того или иного мероприятия, как в регионах, так и в Москве и в Петербурге.
К сожалению, в обществе сформировалось мнение, что зрелищные мероприятия небезопасны с точки зрения эпидемии, хотя до пандемии зрелищные мероприятия в день посещали в 580 раз меньше человек, чем пользовались услугами общественного транспорта. Сравнение некорректное.
Наша отрасль, можно сказать, даже дискриминируется: нам очень сложно отстаивать свои права, говорить о том что, мы есть. В нашей индустрии работают, практически, 600 тыс человек . Это огромное количество людей, которые посвятили свою жизнь любимой работе, у которых сегодня нет этой самой работы, но есть семьи, финансовые обязательства. Которым очень сложно каждый день просыпаться с этим давлением на нашу индустрию. При этом деятельность наша крайне важна и общественно значима. Для информации: более 50 процентов от общего объема мероприятий в стране делаем именно мы, предприниматели. Мы проводим мероприятия за счет собственных финансовых потоков, рискуя, зачастую работая в убытки, в минус, и тем не менее привозя в города и регионы самых интересных, значимых, топовых артистов по запросу зрительской аудитории. Мы - негосударственный сектор экономики, нам, к сожалению, не полагаются государственные меры поддержки - это тоже огромная проблема, с которой мы сталкиваемся.
С марта 2020 года мы практически остались без работы, при этом в организации зрелищ задействованы более трех тысяч юридических лиц. Еще раз акцентирую: до начала пандемии в индустрии было задействовано порядка 600 тысяч человек. Сейчас их, конечно, осталось меньше. Почему такая большая цифра? Это как прямые организаторы мероприятий, так и билетные операторы, артисты, техники, художники по свету, звукорежиссеры, огромное количество персонала. Все, кто посвятил свою жизнь любимому делу, призванию.
Мы хотим, чтобы был выстроен какой-то адекватный диалог с нашим профессиональным сообществом. Наша индустрия - не самая маленькая и весьма важная, заметная части экономики страны. Мы делаем большие культурно значимые события, которые положительно влияют на эмоциональное здоровье наших сограждан.
На момент введения локдауна 5 миллионов билетов на сумму 8 миллиардов рублей были на руках населения. Мы столкнулись с форс-мажором - закрылись города. Мы, не имея возможности отрабатывать эти мероприятия, а зрители не понимали, что делать. Мы столкнулись с огромным шквалом претензий зрителей к нам, как к организаторам. И вот эта огромная проблема подвисла.
Правительства №442, принятое в июне 2020 года, более-менее защитило нашу отрасль. Это постановление гарантировало , что зритель сможет использовать свой билет позже, как только хоть какие-то ограничения будут сняты. С принятием этого постановления пропала опасность того, что мы обязаны возвращать стоимость билета зрителю. Тем самым мы хоть как-то это обрушение отрасли остановили.
Тем не менее, введенные в марте 2020 года ограничения сохраняются до сегодняшнего дня в большинстве регионов. Работать с ограничением в 50% заполняемости зала просто нерентабельно. У нас окупаемость любого концерта или спектакля - это минимум 70-80 процентов проданных билетов. На данный момент, уже почти 2 года, мы пытаемся работать с этими ограничениями в 50 процентов, как-то адаптируя качество мероприятий и расходы, договариваясь с артистами, но это не решение нашей проблемы. Решение нашей проблемы - это открытие деятельности, это возможность свободно дышать и функционировать.
Важная проблема, которая есть сегодня – это отсутствие четких, внятных правил и условий работы. Нормативные акты в регионах зачастую трактуются неоднозначно. Зачастую вводятся излишние ограничения.
Очень сложно начинать свою деятельность, когда в двух соседних регионах введены совершенно разные ограничения. Где-то они чрезмерны, где-то вообще существует локдаун, хотя статистика позволяла бы оставить хотя бы 50 процентов вместимости. И мы уже не можем уже строить туры, потому что любой артист едет на гастроли только из экономических соображений. Принципы нашего бизнеса трещат и рушатся.
Я каждый день повторяю, что безмерно уважаю тех организаторов, которые в пандемию проводят какие-то мероприятия. Значит, у них есть финансовая подушка безопасности, значит, они готовы рисковать, значит они молодцы.
Еще одна важная проблема сегодняшнего дня – это субъекивное отношение Роспотребнадзора к нам. Проверки зрелищных мероприятий, которые проводятся, - зачастую предвзятые. Есть случаи, когда площадка не проходила проверку из-за некорректно пронумерованной швабры, хотя все остальные пункты требований были выполнены. Приостановка деятельности для концертной площадки – это колоссальные убытки, это остановка деятельности.
Есть ощущение давления, ощущение нежелания согласовывать мероприятия, есть площадки, которые очевидно дискриминируются, где проверки проходят каждую неделю и им открыто говорят: “мы вам не дадим работать”.
Что касается формата COVID-free, то в регионах он нередко принимается стихийно и поверхностно. Мы не понимаем, как с этим работать. Мы ожидаем, что, условно, в какое-нибудь время в каком-нибудь субъекте вот-вот откроется концертная деятельность. Там объявляют формат COVID-free, но его содержания никто не понимает, так как до сих пор нет регламента формата COVID-free.И это тоже большая проблема. Для системной деятельности отрасли необходим четкий, понятный и выполнимый регламент работы.
В мире формат COVID-free означает, что на это мероприятие может прийти любое количество зрителей, без ограничения численности. Так работают сейчас мировые артисты в Америке и в Европе - без ограничений. Стадионы по несколько десятков тысяч зрителей собираются. Однако в российских регионах это происходит следующим образом: COVID-free - но не более 25 процентов от зала в 1000 мест. Ну то есть это просто какие-то ограничения, которые надстроены над другими ограничениями. Вся нелогичность вводимых ограничений окончательно погубит нашу отрасль.
Если говорить про эмоциональную составляющую, отношению зрителей к новым правилам прохода на мероприятия – то, как мы видим, новые прохода на мероприятия в виде предъявления QR-кода или справки для нашего зрителя - ступор, для него это сложно. Зрителю надо сделать тест, заплатить деньги, потратить время. Это, безусловно, не стимулирует продажи. Как только в регионах звучит “формат COVID-free” - это стоп по всем продажам. В принципе, и с этим можно работать, но должна быть система, должна быть обратная связь, четкие и понятные правила работы, которых пока нет.
По моему мнению, на сегодняшний день отрасль может работать в двух форматах: либо формат с понятными ограничениями в 50 или 70 процентов зала в зависимости от эпидобстановки в конкретном регионе, либо без ограничений численности, но в формате COVID-free. Посещение мероприятия должно быть легким и доступным, приносить зрителю радость, а не раздражение и негатив.
А пока… я опять-таки вчера разбирала одно обращение по нашей отрасли из одного субъекта федерации, где очень странно дискриминируется именно концертная деятельность. Там разрешена деятельность, например, госсектора в театрах на 500 зрителей, однако концертные мероприятия запрещены. Чем зритель, который идет на спектакль, отличается от зрителя, который идет на концерт? У меня нет ответа на этот вопрос.
Семен Гальперин (Екатеринбург), арт-директор Tele-Club Group
Я бы хотел немного поговорить о том, почему нужно нашу индустрию сохранить и
почему нужно нам помогать.
Во-первых, наше государство финансирует театр, академическую музыку в какой-то степени, немножко джаз, но всю остальную музыку государство не финансирует. Это, на самом деле, неплохо, ведь это значит, что этот сектор является независимым, экономически самостоятельным, и в нормальное время сам себя окупает, платит налоги и создает рабочие места. Другое дело, что государство могло бы как-то хитро и точечно помогать, чтобы наши артисты были лучше, чем то, что мы имеем счастье наблюдать. Ну, тем не менее, сектор живой музыки жизнеспособен и является важным сектором для культуры и креативной экономики. Почему-то, когда говорят вот об этом негосударственном секторе концертной индустрии, всегда вспоминают либо Филиппа Киркорова, либо Моргенштерна, а он совершенно не сводится к ним двоим. В стране есть много артистов, которые создают передовую музыку, которые действительно могут называться “высокой культурой», которые, возможно, войдут в историю, и это важно для нашей страны и нашей культуры. И такие артисты, конечно, сейчас потеряли возможность выступлений, потому что это артисты не для корпоративов и не для «голубых огоньков» на канале «Россия-2».
Я читаю много европейских исследований по поводу того, зачем это всё нужно экономике. За рубежом в какой-то момент поняли, что днем все работают, а вечером экономика замирает. А ведь она могла бы работать. И стали задумываться о «вечерней» и «ночной экономике», частью которой являются концерты, клубы, сфера развлечений, и стали выделять средства, чтобы эта часть экономики развивалась. Люди едут на концерт на транспорте, что-то там едят, еду должны вырастить фермеры, какие-то компании производят музыкальные инструменты и оборудование, работают звукорежиссеры, охрана, сами музыканты – всё это неким образом влияет на экономику. Причем влияет до такой степени, что, посчитав экономический результат, в Берлине, Лондоне и других городах ввели должность «ночного мэра». Такая официальная должность. Понимаете, люди подумали об этом с точки зрения создания рабочих мест, налогов, круглосуточного экономического процесса. Это, конечно, не нефтянка и не газ. Но есть же, например, программа “Пушкинская карта”, по которой молодежь может ходить на мероприятия, и туда пока что наши мероприятия не попали вообще. Государственные музеи и театры туда попадают, как культура с большой буквы, и нам даже несколько обидно, что они там есть по умолчанию, а у нас – вообще ничего.
Вторая инициатива государства - это Фонд культурных инициатив. Мы думали, что будут поддержаны музыкальные проекты в большом количестве, но сейчас мы увидели результаты и поняли, что это работает несколько по-другому. Нам, конечно, надо научиться лучше заявки на гранты подавать, но мы видим, что Фонд культурных инициатив скорее поддержит, ну, скажем, какой-нибудь проект новой экспозиции в региональном краеведческом музее, и в целом это тоже мимо нас.
Поэтому мы вновь и вновь поднимаем вопрос о том, что мы – часть культуры и мы – часть экономики. Помощь нашим коллегам была оказана во всех развитых странах. Я пытался найти какую-то развитую страну, в которой не было помощи вот этому негосударственному культурному сектору - я ее не нашёл.
Вот, например, у нашей компании во время пандемии закрылись две площадки, включая ту, о которой британская газета The Guardian писала, что это лучшая площадка в Екатеринбурге. Это плохо. И никто не попытался нам помочь. Я хотел бы поговорить о каких-то еще вещах, которые было бы здорово поправить в текущей политике в отношении концертной индустрии.
Во-первых, COVID-free-формат. Он должен быть грамотным, он должен быть единым на федеральном уровне. Сейчас в разных регионах все по-разному. Где-то введен COVID-free-формат, где-то не введен, где-то его вводят организаторы, начинают делать мероприятия, а к ним приходят и говорят: “Нет, нельзя”. Или, вроде, сначала говорят: “Делайте”, а потом за день до фестиваля: “Ой, что-то мы подумали - нет, не надо!” А у них уже сцена стоит, артисты слетелись. Это реально кошмар и огромные убытки.
Что такое, с моей точки зрения, «правильный» COVID-free-формат, который позволит проводить мероприятия безопасно и ходить на них большому количеству людей? Обычно в российский стандартный пакет COVID-free входят сертификат о вакцинации, справки от врача и свежие ПЦР-тесты.
Что туда можно добавить? «Старый» ПЦР-тест. Он показывает, что когда-то давно вы болели. За рубежом считается, что если 2 недели назад у вас был положительный ПЦР-тест, то вы сейчас уже либо выздоровели, либо лежите под ИВЛ, если вообще живы. При этом справка от врача не обязательна.
Также можно добавить положительный тест на антитела. Есть же люди, которые бессимптомно переболели и вообще не знают, что они перенесли ковид – и у них есть иммунитет, им безопасно посещать концерты.
Также, несколько недель назад в журнале The Lancet, которому у нас принято доверять, вышла статья о том, что ограничение в шесть месяцев – лишнее. Нет доказательств, что иммунитет держится только шесть месяцев после болезни. На сегодняшний день это требование стоит отменить.
И, наконец, экспресс-тест на входе.
Так мы сможем увеличить количество людей, которые смогут безопасно посещать культурные мероприятия. До 75% потенциальных зрителей смогут приходить на концерты. Это даст нам хоть какую-то возможность работать, причем работать в абсолютно безопасном режиме. Так дайте нам, пожалуйста, возможность работать в этом абсолютно безопасном режиме, потому что сейчас происходят странные вещи. Вчера в одном из регионов ввели COVID-free-формат - и все равно с ограничением по вместимости. То есть там только люди с иммунитетом, но все равно - 50% заполняемости залов. В чем логика? Мы не понимаем. С нами никто не говорит. Нас никто не спрашивает: “Ребята, а вот как вы считаете, как стоит это сделать безопасно?” В Австралии сама индустрия разработала механизм, там есть вот такой 200-страничный том, в котором описано все, вплоть до того, что, когда продается футболка, есть норма, как именно эта футболка передается покупателю, как ее кладет на прилавок один человек и берет другой, чтобы минимизировать контакт. Мы могли бы действительно что-то посоветовать. У нас и в «мирное время» такая работа, что мы должны быть готовы к любой неожиданности, но мы не готовы к ситуации, когда в любой момент могут прийти и сказать: “Так, то, что было вчера разрешено, сегодня запрещено”. Отмененный фестиваль “Чернозем” - он ведь был в COVID-free-формате, в чем с ним конкретно проблема? Я бы ещё понял, если бы четко говорили, в чем проблема. Но организаторам просто отозвали согласование. Почему - мы не знаем.
Нам нужно отойти от этих мгновенных отмен. Было бы здорово, если бы с нами больше взаимодействовали в плане стимуляции людей к вакцинации. На самом деле, COVID-free-концерты - это же стимуляция к вакцинации! Хочешь сходить на концерт - иди поставь вакцину. И вроде бы даже государство это понимает, но с нами об этом никто не говорит, никто не приходит со словами: “Слушайте, ассоциация промоутерская, а давайте вместе с вами придумаем программу, вы артистов подтяните, чтобы они говорили: “Приходите на наши COVID-free-концерты, это безопасно, у нас стоят пункты вакцинации на площадках!”. Есть, конечно, часть индустрии, которая просто ненавидит все эти ограничения, считают, что никакой пандемии нет вообще, но есть абсолютно здравая часть индустрии, которая с научной точки зрения относится ко всему, что происходит. Она готова взаимодействовать, сотрудничать, и мы могли бы действительно помочь простимулировать вакцинацию, спасти жизни и остановить пандемию.
Часто встречается такой тезис: почему метро открыто, а концерты закрыты? И так же часто встречается ответ: «потому что невозможно остановить метро». Концерты, вроде как, возможно. Когда мы останавливаем даже часть контактов между людьми, мы уменьшаем распространение инфекции, это хорошо. Но когда мы попытались сравнить количество контактов, у нас получалось, что метро в Москве - это 17.5 миллионов поездок в день. А концерты в Москве - это 30 тысяч человек в день. Это такой маленький процент от всех контактов! А еще есть торговые центры, автобусы, офисы, да и люди просто ходят по улицам. У нас есть ощущение, что вклад нашей индустрии в возможное распространение инфекции настолько мал, что делать из нас какого-то главного врага совершенно неэффективно. Если бы мы вместе придумывали какие-то правильные форматы, мы бы могли эту инфекцию останавливать более эффективно, чем если просто все запрещать.
В Санкт-Петербурге в период, когда один за другим по непонятным причинам не согласовывались концерты, проводились огромные мероприятия типа “Алых парусов”, которые, если уж мы пытаемся ограничить распространение инфекции, однозначно нужно было отменять. Или экономический форум петербургский. И ладно, пусть он проходит, но его можно проводить как-то безопасно, но там выступают артисты, собираются толпы. Просто разгар жизни происходит. Это создает и у зрителей, и у организаторов полнейшее ощущение нашего существования в какой-то непонятной системе двойных стандартов. Какие-то мероприятия в больших городах идут для десятков тысяч зрителей, и при этом концертный организатор не может провести своё маленькое мероприятие на 500 зрителей.
Мало того, что наши концерты не могут происходить из-за вот этих антиковидных историй, так сейчас с особенной силой возобновилась ситуация, когда не хотят видеть на сцене каких-то «неблагонадежных» артистов. В разных регионах участники нашей ассоциации получают сигналы от властей от том, что они не хотят видеть того или иного артиста, и было бы здорово отменить его концерт. Нам и так плохо, так нас еще и добивают. Мне кажется, что такая политика недальновидна, потому что, когда мы вспоминаем коммунистические времена и те запреты на музыку, которые существовали тогда, они нам из нашего времени кажутся абсурдными и смешными. Ничего страшного не случится, если тот или иной артист, мнение которого не соответствует мнению действующей власти, выступит. А главное, в самих песнях, как правило, ничего “такого” нету. Артисты когда-то высказали свою позицию в соцсетях, а на концертах обычно нет никакой политики.
Илья Бортнюк (Санкт-Петербург), глава компании “Светлая музыка”, продюсер фестиваля Stereoleto
Я думаю, что вы все об этом знаете, но еще раз скажу: в Питере ситуация вообще ужасающая. Если в других регионах как-то чего-то еще можно, особенно в Москве, то в Питере до сих пор действует правило о том, что мы должны каждый концерт согласовывать и плюс еще у нас уже год невозможен стоячий партер даже при ограниченной вместимости. При этом театры или кинотеатры каждый спектакль или сеанс согласовывать не должны. То есть - каждая концертная площадка должна получить QR код, подтверждающий ее готовность соблюдать стандарты безопасности, а потом еще согласовывать каждый концерт! Такого нет больше нигде в России. При этом возникает дискриминация и неравенство права, о котором Ольга и коллеги уже говорили - государственным площадкам, например, все концерты согласовываются без проблем. В Санкт-Петербурге есть знаменитое 121-е постановление, а в его августовской редакции была формулировка “концертный зал”, но при этом нигде не было объяснено - каким образом и по каким признакам будут идентифицировать площадку как «концертный зал». И только 1 октября вышло дополнение к Распоряжению Комитета по Культуре о порядке согласования со сказочным номером 1001, что для организаций нужно иметь ОКВЭД 90.04, но до этого уже большинство площадок получили отказ в согласованиях сентябрьских концертов и вынуждены были их отменить и перенести, увеличив тем самым убытки…
Также - мы еще летом предложили рассмотреть вариант работать в формате COVID-free, приводя примеры московских концертных площадок, но никакой реакции не последовало.
Я бы эту ситуацию уже назвал не дискриминацией, а геноцидом - когда идет целенаправленное уничтожение индустрии, по крайней мере значительной ее части.
Вместо того, чтобы получить хоть какую-то поддержку - мы получаем только ужесточение, штрафы, запреты на деятельность